Здесь насчет художественного свиста прошлись. А как вам вот это, исконно-посконное, сугубо практическое, и не ровня какому-то нехудожественному свисту с вызовом друзей и развеселых подруг:

"Черный лес впервые услышал человеческий посвист. Этот звук побежал от одного к другому по всем узелкам смертной веревки, которая опутала исконные зверовые пущи.
Каждый охотник свистел по-своему. Тихо, не через пальцы, а губами. Но оттого было еще страшнее. Отовсюду завился тайный, ползучий человеческий свист. Он звенел в звериных ушах, как назойливый летний комар.
Он жалил не кожу, а тревогой жалил сердце.
В снежной норе беляк-ушкан очнулся от легкого сна. В дупле дрогнул соболь. Замерла рыжая куница. Забыв пахучий беличий след, горностай прижался к суку змеистым телом. Глупая белка высунула усатую головку – что это такое, новое, неслыханное?
Филин, забившись на день в темный ельник, распялил желтые глаза. Лоси разом перестали жевать, вздернули лопоухие головы и раздули вырезные черные ноздри. Все слушают.
Где-то хрустнула сухая ветка. Качнулась елочка. Свист приближался. В одном месте он прерывался, в другом начинался, и опять повторялся. Страшно…
Чу, стучит по стволам. Под обухами топоров отзывались закоченелые сосны и ели. Одна говорила звонко, другая дрябло принимала железо пухлой корой.
Лесные звери стронулись в обе стороны от облавы. Тем, кто остался снаружи облавы, уходить хорошо. А кто захвачен? Они топтали след от свиста и стука к засаде.
Облавники не торопились, переходили, ждали, опять переходили.
В начале облавы не нужно делать большого шума и нельзя кричать. Зверя не гонят, а отжимают".
(Валентин Иванов. Повести древних лет (Хроника IX века).