о вставании и невставании в ГД

[kommari]

Народ так возмущается, что одни депутаты встали в Госдуме, когда предложили почтить память погибших в Кондопоге, а другие не встали.
А я бы вот не встал. Потому что это типичное манипулирование, а быть объектом манипуляций я не желаю.

Вспоминаетеся аналогичное. 
Съезд Народных Депутатов СССР, выступление против Сахарова инвалида депутата-афганца Червонописского (?), закончившего свою речь восклицанием "Родина! Ленин! Коммунизм!", после которого включили гимн и все встали в патриотическом подъеме. Кроме Сахарова, который остался сидеть.
Я никогда не был поклонником Сахарова-демократа (как участника создания советского ядерного щита уважаю), я люблю и любил и Советскую Родину, и Ленина и Коммунизм, но тогда происходящее воспринял как постыдную демагогию. И сейчас воспринимаю. И я думаю, что  был прав. Если вспомнить, как потом сложилась судьба тех, кто вставал в "едином порыве", - кто стал демократом, кто национал-сепаратистом, сам этот Червонописский живет на Украине, бизнесом каким-то занимается (пару лет назад в АиФ-е упоминался) - а не борется с необандеровцами.

То есть всякие эти демонстративные порывы, при которых потом смотрят, кто поднял руку, кто не поднял, кто встал, кто остался сидеть, - это дурно пахнет. Потому что это манипуляция, некий тест на лояльность, неважно чему - превратно понимаемому коммунизму, демократии или чему угодно.

Дурно пахло исключение Пастернака из Союза писателей, дурно пахли собрания с осуждением Солженинцына, дурно пахли резолюции о расстреле врагов народа. 

Вот еще пример. В Бельгии в парламенте был один единственный анархист и там в это время умер любимый бельгийцами король. (Дело было в 80-х или 90-х, сейчас уже не помню дат, но историю помню точно). И, когда парламент почтил покойного короля-батюшку вставанием, анархист остался сидеть. Потому что в его предвыборной программе была в т.ч. отмена монархии в Бельгии. Его потом дружно клевали в прессе, но он твердо отвечал: я против короля как человека ничего не имею, но как политическое лицо я не мог встать, потому что я и мои избирители против монархии как принципа.