kommari | В мире животных. Рассказ.

Кот, сидящий на моем столе около клавиатуры, потянулся, посмотрел презрительно на экран монитора, где я писал давно уже обещанный текст для одного журнала, а потом ласково замурлыкал:

«Если, наоборот, правящую советскую касту низвергла бы буржуазная партия, она нашла бы немало готовых слуг среди нынешних бюрократов, администраторов, техников, директоров, партийных секретарей, вообще привилегированных верхов. Чистка государственного аппарата понадобилась бы, конечно, и в этом случае; но буржуазной реставрации пришлось бы, пожалуй, вычистить меньше народу, чем революционной партии. Главной задачей новой власти было бы, однако, восстановление частной собственности на средства производства".

Кот прервался — его внимание отвлекла большая черная муха, влетевшая из приоткрытой балконной двери. Хвост мелко задергался и я понял, что готовится Большой Скачок. Прошлый Большой Скачок стоил мне разбитого монитора. Я молча показал кулак. Кот оценил возможные варианты и решил продолжить:

"Прежде всего потребовалось бы создание условий для выделения из слабых колхозов крепких фермеров и для превращения сильных колхозов в производственные кооперативы буржуазного типа, в сельскохозяйственные акционерные компании. В области промышленности денационализация началась бы с предприятий легкой и пищевой промышленности. Плановое начало превратилось бы на переходный период в серию компромиссов между государственной властью и отдельными "корпорациями", т.е. потенциальными собственниками из советских капитанов промышленности, их бывших собственников-эмигрантов и иностранных капиталистов».

- И? – поинтересовался я.

- Разве Троцкий не прав? – спросил Кот. - Все именно так и произошло.

Кот жил у нас уже несколько лет, но каждый называл его по своему. Оболтус, то есть мой сын, называл его Бро. Моя жена – Мерзавцем. Я, чтобы не ломать голову, так его и называл – Кот.

- Слушай, - сказал я, - Опять всю ночь лазал по троцкистским сайтам, да?

- Не увиливай от ответа, - сказал Кот. – Кстати, сметаны не дашь?

- Не дам, - твердо ответил я. – У тебя от сметаны понос. Лоток потом воняет.

Кот спрыгнул со стола, сходил на кухню, убедился, что там ничего ему не светит, вернулся в комнату и запрыгнул на стол.

- Гад же ты все-таки, - буркнул он. – Так как насчет Троцкого?

- Ну, Лев Давыдыч высказал очень глубокую мысль, что все мы умрем. В том смысле, что если Советская власть погибнет, то найдется немало людей, которые будут служить новой власти, а некоторые и вообще преуспеют. Для такого прогноза большого ума не надо.

Кот почесал лапой за ухом. Он явно хотел выдать мне очередную цитату из Троцкого, но тут хлопнула дверь. По шуму в прихожей я понял, что с дачи приехал Оболтус. В комнату влетел Агафон, наш пес – жуткая помесь чего-то с чем-то.

- Лапы! Лапы чистить кто будет! – простонал я.

Агафон только беспечно вильнул хвостом и залез своими грязными с улицы лапами мне на колени, норовя лизнуть лицо. Кот смотрел на это крайне брезгливо.

Пес бросил взгляд на экран, потом прогавкал одобрительно:

«Чтобы строить, надо знать, надо овладеть наукой. А чтобы знать, надо учиться. Учиться упорно, терпеливо. Учиться у всех - и у врагов и у друзей, особенно у врагов. Учиться, стиснув зубы, не боясь, что враги будут смеяться над нами, над нашим невежеством, над нашей отсталостью».

- И это, конечно… - начал я.

- Иосиф Виссарионович, само собой, - радостно продолжил пес. - Речь на съезде ВЛКСМ в 1928 году.

Мой отец и Агафон длинными летними вечерами на даче любили сидеть на улице и перечитывать все тринадцать томов сочинений товарища Сталина, которые остались еще от деда и бережно хранились в старом бабушкином серванте.

Кот злобно зашипел: «Обычный его закос под Ленина, даже тут ничего нового!»

Агафон тут же на него рявкнул: «Молчи, мелкий воришка чужой еды. Правильно Сартр вас, троцкистов, называл: «Несчастные коммунисты!»

Назревал очередной конфликт с дракой и летающей шерстью до потолка.

Боже мой, подумал я, домашние животные – это очень здорово. Но если бы они при этом еще не разговаривали!