так это было

[kommari]

 Когда либералы стонут о сталинских репрессиях, создается впечатление, что была вот тихая хорошая страна, в которой зверствовали проклятые коммунисты и их палачи - жЫдочекисты.

Вот реальная история того времени.
Написано с либеральной точки зрения, но атмосфера передана - судя и по великому фильму Германа "Мой друг Иван Лапшин".

Мелекесское дело

 

11 декабря 1936 года поздним вечером в городе Мелекессе (ныне Димитровград Ульяновской области) была убита делегат 8-го Чрезвычайного Съезда Советов СССР Мария Владимировна Пронина, учительница городской школы, активистка, общественница, избранная в Москве в состав комиссии, редактировавшей текст первой, «сталинской» Конституции СССР. В родной Мелекесс сорокадвухлетняя учительница возвращалась из Куйбышева (ныне Самара), где участвовала во встрече партийного и советского актива.

Вот как излагает обстоятельства убийства Прониной тогдашний начальник следственного отдела прокуратуры СССР Лев Шейнин в своей книге «Записки следователя»: «…В десятом часу вечера Мария Владимировна возвращалась с вокзала домой… С ней шла случайная попутчица Овчинникова. Когда они приехали в Мелекесс, было уже совсем темно. Никто не удосужился встретить Марию Владимировну. С вокзала кривыми и пустынными улицами шли вдвоем… Вскоре под окнами дома № 17 на улице Больничной из-за угла внезапно выросли три фигуры. Их лиц не было видно. Они набросились на Пронину, которая два раза успела крикнуть: «Разбой!» Испуганная Овчинникова отбежала в строну и с криком о помощи начала стучаться в окно первого попавшегося дома, в котором жил учитель Тиунов. Разбуженный учитель и его соседи вышли с фонарями, но когда подбежали к месту преступления, Мария Владимировна была уже мертва. Бандиты нанесли ей девять ножевых ранений. Пропал чемодан Прониной…»

Надо ли говорить, что убийство делегата Съезда Советов Прониной подняло на ноги весь Мелекесс, а затем и краевой центр – Куйбышев. Экстренное сообщение о происшествии немедленно ушло в Москву - в ЦК ВКП(б) Сталину и в Совнарком СССР Молотову. Одновременно краевое начальство рапортовало Москве о создании специальной комиссии под руководством председателя крайисполкома Г.Т. Полбицына и начальника краевого УНКВД Ф.А. Леонюка для расследования обстоятельств убийства.

Здесь необходимо сделать отступление и немного рассказать о главных фигурах краевой системы госбезопасности и правоохраны и о царивших там нравах. Начальник УНКВД по Куйбышевскому краю Фома Акимович Леонюк работал в органах ВЧК-НКВД с 1918 года и, попав в Куйбышев, эту «большую бакалейную лавку» тех лет из веселой, вечно бурлящей Одессы, принял перевод как понижение по службе. Может быть, он бы смирился и привык к новому месту, если бы не жена, вездесущая Любовь Марковна. Его «половина» (в 20-х она тоже работала в органах) беспрестанно вмешивалась в служебные дела мужа – «…требовала увольнения работников, которые по тем или иным причинам не нравились ей или окружавшим ее подхалимам, …позволяла себе прилюдно давать характеристики служебной деятельности начальников отделов УНКВД». В 1936 году Любовь Марковна таким манером «выжила» из Управления НКВД четверых начальников отделов (!), а остальные, сжав зубы, пребывали «…в гнетущей обстановке, созданной на почве семейственности, стягивания своих людей, откомандирования тех, кто противодействовал этому, полнейшего зажима критики, подхалимства и очковтирательства».

Под стать «семейству» Леонюков оказался и помощник начальника УНКВД Михаил Васильевич Рогожин, бывший ответственный работник УНКВД по Московской области, пострадавший «из-за любви»: он увел жену у известного советского драматурга Владимира Киршона. Автор пьес «Рельсы гудят» и «Чудесный сплав», отражавших «героику созидания нового общества», бросился с жалобами к председателю Российской Ассоциации Пролетарских Писателей (РАПП) Льву Авербаху, приходившемуся свояком всесильному наркому ВД СССР Генриху Григорьевичу Ягоде. Последний своей властью и «законопатил» Рогожина с беглой женой в сонный тогда Куйбышев.

Молодая жена («столичная штучка» или «барыня», как звали ее местные) дорого обходилась Рогожину. Один ремонт служебной квартиры превысил смету на 13 тысяч рублей. Рогожин экономил на всем, используя фонды Управления НКВД: в 1936 году дважды получил компенсацию за неиспользованный отпуск (2.700 рублей), не платил за аренду дачи на берегу Волги и за обеды в служебной столовой (2.000 рублей) и вообще дошел до смешного: «…выписывал себе газеты и журналы за счет секретных оперативных сумм …из этих же сумм покупал и папиросы». А его начальник Леонюк с сочувствием и пониманием взирал на проделки помощника.

Не лучшим образом обстояли дела и в Управлении рабоче-крестьянской милиции (УРКМ), входившем в УНКВД края. Начальником там был В.Н. Суржанинов, работавший до того в органах ОГПУ-НКВД по административной линии и не имевший опыта оперативной работы. В заместители к нему приставили А.Ю. Эглита, характеризовавшегося как «…опытный работник-особист, старый чекист, обладающий опытом оперативной работы», что вселяло бы оптимизма, если бы не финальные строки той же характеристики: «…достаточной инициативы и настойчивости в работе проявляет не всегда». Малоопытный начальник и безынициативный заместитель, как вы понимаете, не могли способствовать резкому повышению качества и эффективности подведомственных им служб.

Пример «злодейского убийства С.М. Кирова», происшедшего два года тому назад, неизменно всплывал в бдительных умах властей, а потому секретарь крайкома ВКП(б) А.А. Левин и председатель крайисполкома Г.Т. Полбицын в самом начале следствия поспешили сообщить в Москву – Сталину, Молотову и новоиспеченному наркому ВД СССР Ежову, что «…убийство носило преднамеренный характер и совершено не с целью ограбления». Таким образом, сами местные власти выдвинули версию «теракта» в отношении Прониной, и именно в этом русле местная и центральная печать стала освещать следствие.

Тем временем специальная комиссия краевых властей прибыла в Мелекесс. То, что там увидели ее члены (похоже, до того они наблюдали жизнь «из окна своей персональной машины»), повергло их в шок: «…в городе совершенно нет уличного освещения, с вечера город погружается в темноту, тротуаров на улицах почти нет, улицы изрыты и для пешеходов передвижения ночью представляют большое затруднение. Ни одного милицейского поста в городе нет…» Одновременно с этим в городе «исключительно развита преступность, грабежи, хулиганство и даже убийства. Население терроризировано грабителями и хулиганами. С наступлением темноты люди опасаются выйти из квартиры, хозяевами улицы становятся грабители, хулиганы и убийцы».

В небольшом городе (в Мелекессе тогда проживали 35 тысяч человек) в 1935 году было совершено пять убийств, в 1936 году – восемь убийств. Мелекесская городская милиция работала из рук вон плохо: из восьми убийств, совершенных в 1936 году, было раскрыто лишь три, а из одиннадцати квалифицированных краж - шесть.

Впрочем, нечто подобное творилось и в самом Куйбышеве. Так, в ночь на 7 ноября 1936 года в краевом центре были убиты директор городского парка культуры и отдыха Таптев и трое рабочих вагоноремонтного завода – Пронин, Слепов и Мокров. Убийство произошло в самом центре города. Дворник, обнаруживший трупы, стал свистеть в свисток, стараясь вызвать постовых милиционеров, но последние так и не появились. На тревожные свистки прибежали лишь два железнодорожника… Позднее выяснилось, что даже в центре города практически нет милицейских постов, а его охрана осуществляется дворниками-женщинами, вооруженными …свистками. 17 ноября 1936 года (почти за месяц до убийства Прониной) в газете «Правда» появилась заметка, в которой говорилось о полной безнаказанности хулиганов и бандитов в Куйбышеве.

…Первым действием властей в Мелекессе стало обустройство уличного освещения. В считанные дни было сделано то, на что в иной ситуации ушли бы годы: на улицах было установлено более 100 электрических и около 300 керосиновых фонарей.

Заодно пролился свет и на то, почему поздним вечером делегата Съезда Советов Пронину никто из властей предержащих не встретил. Оказалось, что заместитель председателя Куйбышевского крайисполкома Алексеев дал по телефону мелекесским властям распоряжение прислать за Прониной машину. Председатель Мелекесского райисполкома Коннов предложил выезжавшему в Куйбышев заведующему райотделом здравоохранения Шишкину на обратном пути «попутно взять с собой и Пронину». Но у Шишкина были совсем другие планы: он собирался везти из Куйбышева в Мелекесс свою тещу, и не вечером 9 декабря, как нужно было Прониной, а утром 10 декабря. И потому, будучи в Куйбышеве, Шишкин буквально прятался от Прониной. Та, так и не разыскав обещанной машины, махнула рукой и взяла билет на поезд.

Тем временем чекисты Леонюка и милиционеры Суржанинова уже приступили к расследованию убийства. Группа оперработников УНКВД во главе с Леонюком вскоре наметила целых пять групп предполагаемых убийц Прониной. Первая группа – Сидоров, Аристов, Болотнов. В подозреваемые они попали благодаря простому умозаключению – «убийц трое, и этих тоже трое», и потом «…установлено, что они не имеют определенных занятий и связаны с контрреволюционными лицами из молодежи, вели резкие контрреволюционные разговоры, занимались срывом советских плакатов, писали контрреволюционные лозунги на заборах». А первый толчок дала розыскная собака, которая, взяв след с места убийства Прониной, привела милиционеров на двор к Сидорову. Его приятель и собутыльник Болотнов под напором следователя сперва признался в убийстве Прониной, но затем при перепроверке показаний на очередном допросе от своих слов отказался.

Еще одна группа предполагаемых убийц – Салюков, Жителев и Горбунов. Эти трое «пьянствовали, нуждались в деньгах и 11 декабря вечером находились в районе убийства». И здесь опять, если верить сыщикам, решающую роль сыграла… собака, правда на этот раз не розыскная, а местная сторожевая. «Собака взяла след с места убийства, привела на квартиру Горбунова и облаяла там спящего Салюкова».

Под подозрение попала и попутчица Прониной, Овчинникова. Чекисты никак не могли поверить в случайность их встречи, настораживал и тот факт, что «…при убийстве ее не тронули и вещей ее не взяли».

Еще две группы составляли «подозрительные люди, задержанные 12 декабря на вокзале… и дававшие сбивчивые показания».

В Мелекессе чекистами и милиционерами был устроен «полный шмон», прочесывались все притоны, злачные места и сборища уголовного элемента. Время от времени Леонюк телеграфировал в Москву: «…опергруппа работает напряженно». За неделю опергруппой УНКВД было задержано 80 человек, из них передано «на тройку» и в суд пять человек, освобождено 23 человека и под арестом находилось 52 человека.

Во всех сводках о расследовании убийства чекисты отмечали, что Мелекесс является местом проживания политических ссыльных и административно высланных, да к тому же в городе есть «…две действующие церкви, 20 попов и проживает бывший ссыльный епископ Троицкий».

17 декабря 1936 года Леонюк был вынужден «капитулировать»: в телеграмме на имя заместителя наркома ВД СССР Л.Н. Бельского он попросил прислать в помощь «пять человек работников уголовного розыска и эксперта». Но Москва уже и сама поняла, что ждать быстрых успехов от Куйбышевского УНКВД не приходится, и заранее подготовила такую группу. В Мелекесс выехала оперативная бригада сотрудников Московского уголовного розыска (МУР) в составе Г.Ф. Тыльнера, Ф.И. Безрукова, Н.И. Осипова, Д.С. Колбаева, И.А. Свитнева, В.Н. Реутова и Н.А. Челядко, а возглавил ее сам начальник МУРа Виктор Петрович Овчинников.

Это были звезды уголовного розыска первой величины. Сам Овчинников – опытнейший оперативник, под его началом была ликвидирована шайка знаменитого Мишки Курносого, терроризировавшая несколько районов Москвы и области. Он лично участвовал в разгроме банды Гаврилова по кличке Землянчик, грабившей кооперативы в Москве и Твери, а также задержал особо опасного преступника Шрага, орудовавшего под несколькими фамилиями и выдававшего себя за «сотрудника ОГПУ с Дальнего Востока».

Георгий Федорович Тыльнер тоже был живой легендой МУРа. Воспитанный, неизменно корректный человек, он славился фантастической памятью. Помнил наизусть чуть ли не все клички, приметы, адреса и судимости московских рецидивистов. Последние говорили, что «…барону Тыльнеру лучше на глаза не показываться, ему горбатого не слепишь и на липу не пройдешь».

20 декабря 1936 года бригада МУРа прибыла в Мелекесс. Перед ней стояла задача: в кратчайшие сроки в чужом и незнакомом городе раскрыть преступление, совершенное десять дней назад, т.е. свежих следов не осталось и в помине.

На первом же совещании москвичей озадачила односторонность расследуемой версии – убийство по политическим мотивам. Банальное предположение, что убийство Прониной может быть делом рук обыкновенных грабителей, было единодушно отвергнуто сотрудниками Леонюка и Суржанинова. Вот небольшая цитата из письма Овчинникова начальнику УРКМ г. Москвы Л.Д. Вулю: «Как я ожидал, местные встретили нас весьма недоброжелательно. Чувствуется отчужденность, желание – вполне, конечно, «законное» - кое-какие данные скрывать до известных моментов… Начальник Куйбышевского УНКВД первоначально хотел и меня с группой работников привести в свою веру и заставить работать по их плану. Но я ему сказал, что то, что мы можем использовать, конечно, используем. Но со своей стороны также наметим ряд пунктов, которые надо проверить и реализовать…» Знакомясь со следственными документами, муровцы только диву давались их оформлению: «Протокол осмотра места происшествия давал больше вопросов, чем ответов: нет точного времени нападения; места, откуда появились бандиты; куда скрылись; отсутствовали и самые приблизительные приметы убийц».

Из акта вскрытия тела Прониной было невозможно понять, каким оружием пользовались убийцы. Когда московские сыщики предложили провести эксгумацию тела жертвы для повторной экспертизы, члены краевой комиссии замахали на них руками – мол, какое там: на могиле Прониной с утра до вечера делегации, венки, пионеры, речи, представители общественности, родственники…

Муровцы начали детальную проверку архивов милиции, суда и прокуратуры. Овчинников в том же письме Вулю жаловался, что «…ни сводок происшествий, ни учета уголовного элемента в местной милиции нет. Все это пришлось восстанавливать в спешном порядке». Один из членов его бригады потом вспоминал об этой работе: «…дела свалены в кучу, не разобраны ни по датам, ни по характеру преступлений, ни по статьям обвинения».

Однако эта бумажная работа через некоторое время стала давать первые результаты. Один из муровцев при изучении акта вскрытия обратил внимание на характер ран, нанесенных Прониной – «глубокие, очень узкие входные отверстия». Это совмещалось с результатами архивных изысканий: за десять дней до убийства Прониной, 2 декабря, на некого Солодкина было совершено вооруженное нападение, при котором ему нанесли несколько ножевых ранений «узким колющем оружием с острыми краями». Пострадавший успел заметить в руках нападавшего грабителя оружие – длинный тонкий кинжал.

Следующий шаг следствие сделало тогда, когда в том же архиве было обнаружено дело об убийстве мелекессца Малова, совершенное в апреле 1935 года. Малову было нанесено 15 ножевых ран. Убийство было совершено ночью на улице. В акте вскрытия тела Малова значилось: «раны очень глубокие, входные отверстия необычно малы, оружие имеет острые края» - полная аналогия с убийством Прониной и нападением на Солодкина. Мелекесские «пинкертоны» дело об убийстве Малова закрыли «за нераскрытием», хотя там был след. Среди разных бумаг в дело была аккуратно подшита анонимка. В ней сообщалось, что Малова убили некие Розов и Федотов. «Сигнал» этот милиция проверять не стала…

Оперативная проверка личности Федотова показала, что «образ жизни его далеко не безупречен», как, впрочем, и его приятеля – Розова. Первый же обыск у Федотова (кличка Кирилл Иванович) выявил у него одежду со следами человеческой крови. Под давлением фактов Федотов был вынужден признаться в убийстве Малова, но свое участие в убийстве Прониной категорически отрицал. К этому моменту к работе муровцев присоединились и следователи прокуратуры. На следующем допросе Федотов «поплыл» и сообщил, что Пронину убил его приятель Розов…

24 декабря 1936 года арестованный Александр Розов дал первые показания о своем участии в убийстве Прониной. По его словам выходило, что вечер 11 декабря они – Розов, Федотов и их приятель Ещеркин, встретили на вечеринке в педшколе, где «танцевали под гармошку». Розов уже был пьян. После танцев и выпивки их потянуло на свежий воздух, и шатаясь без дела по ночному городу, они «…заметили двух женщин, которые шли с вещами». Розов продолжал: «…Я и сам не знаю, как у меня возникла мысль ограбить этих женщин. У дома на Больничной улице я бросился к одной из них и схватил ее за горло. Она стала кричать, и я стал наносить ей удары ножом. Витька (Федотов. – Авт.) и Митька (Ещеркин. – Авт.) в это время стояли рядом. Потом они убежали к кладбищу, а я взял чемодан этой женщины и побежал за ними. Позднее Розов заявит на допросе: «За убитую учительницу надо было грудью стоять, а мы ее убили».

Виктор Федотов в тот же день на допросе добавил следующее: «…встретили двух женщин. Сашка (Розов. – Авт.) вдруг бросился к одной из них и схватил за горло. Она стала кричать, а вторая женщина тоже закричала и пошла с тротуара на дорогу. Я и Митька пошли вперед и крикнули: «Брось, брось!» Но Сашка вцепился в эту женщину и что-то с ней делал. Тогда я и Митька убежали. Вскоре нас догнал Сашка, который нес чемодан. В руке у него был нож. Мы поняли: он зарезал, а вернее, ограбил… Чемодан был тяжелый. Мы несли его по очереди… В чемодане были граммофонные пластинки, одно платье, несколько отрезов шелка и бумажной материи, две детские шапочки, вязаный свитер и юбка…» Федотов спросил у Розова, что стало с жертвой (они еще не знали, что убитая – Пронина), и тот ответил: «Я ее насмерть зарезал, чуть вырвал у мертвой чемодан, так крепко держала…»

Содержимое чемодана преступники решили поделить утром, и Розов забрал его к себе домой. А утром им всем стало ясно: они ограбили и убили Марию Пронину, делегата Всероссийского Съезда Советов! На дому у Розова собрались на совет, где решали, что делать с чемоданом и вещами и как вести себя дальше. В итоге документы, съездовскую литературу и сам чемодан сожгли в печке, предварительно оторвав от него металлические застежки и замки, а вещи оставили себе. Федотов, например, разжился очками учительницы, политической картой СССР с надписью «Делегату 8-го Чрезвычайного Съезда Советов», блокнотом и куском мыла. Позднее очки и карту он отдал своему приятелю Карпову.

Первое время после убийства преступники сидели по домам. Правда, Розов и Ещеркин сходили на похороны Прониной и прошли мимо ее гроба в череде прощающихся. Федотов «три дня вообще никуда не ходил …боялся собак, с которыми ходили по городу в поисках убийц». Розов на время уехал из Мелекесса в Мало-Кандалинский район, но потом вернулся.

При обыске в доме Розова под настилом крыльца в куче мусора нашли металлические замки и застежки, содранные с чемодана Прониной. Часть вещей жертвы преступники хранили на квартире сестры Розова Гуляевой. Она хорошо знала, каким образом достались эти вещи, но держала рот на замке. Было найдено и орудие убийства – морской кортик, вместе с ним был обнаружен револьвер системы «наган».

24 декабря 1936 года опергруппа МУРа и УНКВД Куйбышевского края телеграфировала в Москву Сталину: «…дело убийства тов. Прониной раскрыто. Убийство совершили три человека: Федотов, Ещеркин, Розов… обнаружены вещественные доказательства…»

Здесь, по законам жанра, можно было бы поставить точку, но мы позволим себе этого не делать и еще немного злоупотребить вниманием читателя. Интересно то, что никто из историков, журналистов и писателей, писавших о «мелекесском деле» (а их было достаточно), не набросал, так сказать, «социально-психологического портрета» убийц Прониной. Листая страницы Шейнина, Полубинского, Колбаева и других, невольно представляешь участников этого кровавого преступления заматерелыми громилами, грабителями с большим стажем. Между тем, когда главному преступнику Александру Розову был от роду всего двадцать один год. Уроженец Мелекесса, он происходил из рабочих. Успел получить некоторое образование – окончил шесть классов средней школы, к тому же бывший член ВЛКСМ, откуда выбыл отнюдь не за какие-нибудь проступки, а, как тогда говорили, «механически» - за неуплату членских взносов. На момент ареста Розов был «без определенных занятий».

Его подельник Виктор Федотов тоже родился и жил в Мелекессе и был на два года младше Розова (19 лет), на момент убийства учился в средней школе. И именно его склонный к преувеличениям Шейнин именовал ни много ни мало «ночным царем Мелекесса, ночным хозяином города». Старшим в компании был двадцатитрехлетний Дмитрий Ещеркин, окончивший школу и работавший на торфяных разработках Мелекесского льняного комбината. Он единственный из трех имел две судимости, за хулиганство и попытку изнасилования.

Работник МУРа Дмитрий Колбаев так описывал внешность убийцы Розова: «…мне ни разу не приходилось видеть такого количества татуировок на теле одного человека – вся спина, грудь, руки, ноги… были разрисованы крестами, кинжалами, револьверами, змеями, орлами…» На самом деле у Розова имелось лишь две татуировки на ногах – револьвер, нож и змея. Все эти ужасы накручивались только с одной целью – изобразить преступников закоренелыми грабителями и убийцами, эдакими носителями «родимых пятен капитализма», того капитализма, которого ни Розов, ни Федотов, ни Ещеркин в силу своего возраста и не нюхали…

Чекисты Леонюка как могли дополняли черты убийц зловещими деталями по линии своего ведомства. Так, о Федотове сообщалось, что он якобы «…высказывал террористические настроения, заявляя, что если бы ему представился случай, он убил бы тов. Сталина, и тут же карандашом проткнул глаза портрета тов. Сталина, вырезанного из газеты…» Розов же якобы «…враждебно относился к советской власти, высказывался о тяжелом положении в колхозах, плохой жизни колхозников, отбирании у них хлеба, о тяжелом положении рабочих на производстве, низкой заработной плате и т.д.» Отметим, что и Федотов, и Розов все эти материалы на следствии отрицали.

29 декабря 1936 года убийц Прониной этапировали в Куйбышев. Это было связано с тем, что власти опасались нежелательных эксцессов в Мелекессе – убийцы действительно возбуждали всеобщую ненависть.

С 17 до 20 января 1937 года в Мелекессе прошел открытый судебный процесс над Розовым, Федотовым, Ещеркиным и супругами Гуляевыми. Приговор выездной сессии Верховного Суда РСФСР был суровым: Розов, Федотов, Ещеркин были осуждены к высшей мере наказания – расстрелу. Через четыре дня после оглашения приговора суда «Правда» и газеты края сообщили, что в отношении Розова, Федотова и Ещеркина приговор приведен в исполнение.

Прогремевшее на всю страну «мелекесское дело» стало роковым и для многих местных руководителей, столь неблаговидно фигурировавшим в этих событиях. Были сняты со своих постов первый и второй секретари Мелекесского райкома партии Егоров и Бахарев, редактор районной газеты Беляев и райпрокурор Симоненко. Были отданы под суд председатель райисполкома Коннов и заведующий райздравотделом Шишкин. Присмотревшись повнимательней к районным властям, краевая комиссия обнаружила, что в мелекесском руководстве осело целое «чапаевское землячество», ибо первый секретарь райкома Егоров, назначенный в Мелекесс, «…стал перетаскивать сюда своих друзей и соратников по г. Чапаевску, где он ранее работал». Такими чапаевскими «хвостами» Егорова оказались и председатель райисполкома, и редактор газеты, и заведующие ряда отделов райисполкома, и многие ответработники района.

Были осуждены и начальники Мелекесского РО и РОМ НКВД Назаров и Артамонов. Чекиста Назарова посадили на пять лет за то, что «…не принял никаких мер по охране Прониной, после убийства также никаких мер к розыску убийц не принял, так как был пьян и руководить операцией не мог». Начальник раймилиции Артамонов как проявивший «…полное бездействие по борьбе с преступностью. …сам лично оперативную работу не ведший был осужден на два года.

Вскоре был лишен поста начальник УНКВД Ф.А. Леонюк, а следом снят и его помощник М.В. Рогожин. Были заменены начальник краевой милиции, начальник уголовного розыска, начальник политотдела милиции края. Кадровой «зачистке» подвергся весь командный состав милиции – снято со своих должностей и понижено в звании более 40 процентов руководящих работников УРКМ.

В «мелекесском деле» были положительно отмечены лишь оперативники МУРа, раскрывшие убийц Прониной. Пятеро муровцев (в том числе Овчинников и Тыльнер) были награждены орденами Красной Звезды и орденом «Знак почета», остальные получили внеочередное повышение звания. 

Михаил ТУМШИС, Алексей СТЕПАНОВ
источнег: http://www.old.samara.ru/paper/41/4870/86908/

Comments

[ronnie-james.livejournal.com]

А в чем либеральная точка зрения-то? Втом что не писали как Шейнин про них-"дети кулаков, отщепенцы"? Или что написано как есть?
Видел я в одной из книг фотографии банды Розова- уроды в треухах, в тельняшках, с балалайками и гармошками.
Такое творилось повсеместно- города терроризировали хулиганы, а милиция ничего с этим поделать не могла.
Была полная деградация правоохранительных органов.
Вот до революции такого не было. И полиция работала очень эффективно.

[kommari.livejournal.com]

Вот до революции такого не было. И полиция работала очень эффективно.
***
у Вас идеализированное представление о жизни до революции

[ronnie-james.livejournal.com]

Ничуть. Есть тому вполне объектичные причины:
1. Разгон старых опытных полицейских кадров и создание всего с нуля.
2. Разрушение деревни и приток большого количества людей в города, с последующей их маргинализацией (нехватка жилплощадИ. досуга и так далее)
3. КОммунистическая идеалогия- всюду "Враги народа" и вот с чего отталкивались. Точно также прозевали "Казанский феномен". "У нас нет бандитзма!!!" А когда бандиты вышли на улицы и стали убивать людей средь бела дня (31 августа 1978 года, Казань), только тогда спохватились. А банда уже 7 лет существовала.
Кстати, мне бабушка рассказывала (жива еще). как она зимой 1933-34 года ехала в трамвае в районе Алексеевской (теперешней) там рынок. И видела как милиционер был убит жуликом (из "нагана")при попытке задержания. Тогда такие вещи были нередки. Прчиина не в злодеях-коммунистах все же, а в сумбуре тех лет, с примесью идеалогизированного сознания- дескать "преступность- это все из темного прошлого". НУ и так далее...
До революции полиция работала четко и грамотно. Полицейские чиновники были образованнейшими людьми, а полицейские- патриоты своей страны (кстати, в основном из крестьян). Ну.. почитайте murders.kulichiki.ru там многоо дореволюционных дел.
И после революции тоже были специалисты, что тут говорить... Просто на общем уровне преступности слабо отражалсоь. Жилось тяжело, урбанизация, куча бедной молодежи. В США-то тоже самое было по сути!

[deadmanru.livejournal.com]

Хватит тут заливать. Почитайте Гиляровского, про Хитров рынок, как там полицейские с преступностью боролись...Как там воры и мошенники платили городовым каждый месяц зарплату, и он на их делишки закрывал глаза. И это было везде так.

[bey.livejournal.com]

а про Хитровку не читали? у Гиляровского, например
пальмира комментом выше правильно заметил.

[dahr-blog.livejournal.com]

Гиляй естественно комуняка и советский пропагандист. И веры ему значит никакой. :)

[http://users.livejournal.com/unika_/]

/// Полицейские чиновники были образованнейшими людьми, а полицейские- патриоты своей страны ///

Гениально! Откуда такие данные? С куличек? :)

[dmpokrov.livejournal.com]

Странно, все молодцы были, но рост преступности в царской России был довольно большим - это даже можно судить по количеству осужденных: с 1900 по 1912 год количество осужденных выросло в 2 раза. И 2,5 млн. уголовных дел перед 1 мировой войной - это так, мелочь? :-)

[vwr.livejournal.com]

Действительно, ничего "либерального" нет - обычное употребление привычных штампов и иронических кавычек, где ни попадя.

[wolff1975.livejournal.com]

Т.е. Гиляровский всё врал? Ну надо же...

[comrade-dimge.livejournal.com]

Отличная история! А то "некоторые" удивляются, что это так много в 1937 году пересажали, а было кого...

[oshein.livejournal.com]

А вот в странах Европы сажали редко,но при этом те или иные проявления бюрократического беспредела случались ещё реже.
Интересно,с чего бы это?

[comrade-dimge.livejournal.com]

а вы про какой период Европейской истории говорите? Когда крестьян вешали, если они покидают пределы своего селения, или про время, когда господин Черчиль танками расстреливал рабочие демонстрации? Или может Вы говорите, про тайные тюрьмы ЦРУ в Европе? Говорите, редко сажают?

Еще хочу узнать про "бюрократический беспредел"... Вот в Германии побольше чем в России бюрократических заморочек и непробиваемости структур, знаю от двух знакомых, что живут сейчас в ФРГ.

[oshein.livejournal.com]

Всё познаётся в сравнении(с)

"Еще хочу узнать про "бюрократический беспредел"... Вот в Германии побольше чем в России бюрократических заморочек и непробиваемости структур, знаю от двух знакомых, что живут сейчас в ФРГ. "

Это не беспредел,а бюрократизм натюрлих.
Беспредел-возить тёщу в служебном авто.

[vwr.livejournal.com]

От тещи в служебном авто никому ни жарко-ни холодно, а вот от холеной бюрократии, достаточно высасывающей из подвластного общества, чтобы возить тещ на личных авто, отплевываться придется еще долго.

[oshein.livejournal.com]

В данном случае следствием стало убийство человека.

[vwr.livejournal.com]

Вы слишком вольничаете с причинно-следственными связями.
Убийство стало следствием отнюдь не одной этой причины и даже не этой в первую очередь, а прежде всего той, что по улице шел убийца, вооруженный кинжалом.

[vwr.livejournal.com]

Интересно, почему вдруг вспомнили эту историю? Кстати, я читал про нее в одном из номеров советского журнала "человек и закон" - к сожалению, номера и года не вспомню, но фактическая сторона дела, как мне показалось, взята в этой публикации целиком оттуда. Впрочем, возможно, конечно, что авторы просто пользовались теми же архивными источниками.

[gp-uhov.livejournal.com]

Когда либералы стонут о сталинских репрессиях, создается впечатление, что была вот тихая хорошая страна, в которой зверствовали проклятые коммунисты и их палачи - жЫдочекисты.

Точно. Когда кричат о миллионах зеков, не уточняют: по каким статьям были осуждены эти страдальцы?

[(Anonymous)]

ну и по каким же статьям?
моего прадеда, отца ДЕВЯТЕРЫХ(!!) детей раскулачили в 1935ом, отобрали всё, хотя хозяйство то было не такое уж и большое, да и для такого семейства оно бЫло необходимо. А в 1937 - ВМН, по 58.10. Обвинение в АСА.. Может быть он и распространял АСА, но уж точно у него была на это причина.
Насчет жидочекистов не знаю.. но еврейские фамилии среди руководителей НКВД встречаются в истории НКВД нашего региона, но среди них и Леонюк.

[gp-uhov.livejournal.com]

ну и по каким же статьям?

Большинство - по уголовным.
Меньшинство - за АСА и т.п. (которая, как вы сами признаете, имела место быть).
Подавляющее меньшинство - "ни за что" (судебные ошибки).

[(Anonymous)]

А как вы считаете, если у отца девятерых детей отобрали всё, абсолютно всё, выселили в другой район в какую-то холупу, он должен хвалить советскую власть???
Я не то чтобы признаю что АСА явно была, я предполагаю что она могла иметь место, ввиду очевидных тому причин.
http://www.memorial.krsk.ru/martirol/1.htm - сколько тут по уголовным статьям? Подавляющее большинство по 58 статье, точнее по 58.10
Другого прадеда не раскулачили только потому-что, ему вовремя посоветовали избавиться от второй лошади. Ну не маразм ли?? если две лошади или две коровы - значит кулак?? Да и всякие Леонюки творили на местах что хотели.

[gp-uhov.livejournal.com]

Очень может быть, что у вашей семьи есть причины не любить советскую власть. Но и вы поймите, что у моей семьи, например, таких причин нет. Как и у большинства советских семей.